Правозащитный проект «Призыв к совести» опубликовал масштабное исследование-обзор ситуации с российскими «отказчиками» — военнослужащими, которые решили не возвращаться или не отправляться на фронт. Они проанализировали более 500 обращений на горячую линию «Призыва к совести» и Движения сознательных отказчиков, предварительно отсеяв те, где были сомнения в подлинности.
«Черта» сделала сокращенный пересказ этого документа, сохранив многие фрагменты прямой речи людей. Эти слова лучше любой аналитики позволяют понять реальную ситуацию на войне.
По указу о «частичной мобилизации», принятому в сентябре 2022 года, все контракты о службе автоматически продлеваются до указа об окончании мобилизации. Сами контракты продолжают заключать «на год», но по факту они — бессрочные.
На данный момент есть только три законных основания для увольнения военнослужащих:
- по возрасту — по достижении 65 лет;
- по состоянию здоровья — при получении категории Д;
- по уголовному преследованию — при получении срока за отказ от службы или самовольное оставление части (СОЧ).
Кроме этого, существуют документы с пометкой «для служебного пользования», которые расширяют возможности увольнения по здоровью и семейным обстоятельствам. Есть также основания, по которым можно признать заключенный контракт незаконным, если он был подписан недобровольно или без знания языка. Наконец, Конституция гарантирует каждому право на замену военной службы на альтернативную гражданскую по убеждениям совести, и эти убеждения могут сформироваться в любой момент.
Как работают эти механизмы увольнения, как меняется реальная ситуация, с чем сталкиваются отказчики и как трансформируются стратегии отказа по мере роста произвола?
Семейные обстоятельства
Указ президента № 580 от 3 августа 2023 года «О некоторых вопросах прохождения военной службы» (для служебного пользования) добавляет к основаниям для увольнения с военной службы семейные обстоятельства. Однако в указе прописано, что решения о таком увольнении принимаются «в исключительных случаях в соответствии с заключением аттестационной комиссии и с учетом необходимости эффективного выполнения задач».
Исследователям известны случаи увольнения людей, которым нужно было, например, ухаживать за больными родственниками, но чаще всего попытки уволиться на этом основании ни к чему не приводят и заканчиваются «самоволкой».
Писал рапорт на увольнение по указу № 580 (ДСП), прошел аттестационную комиссию, одобрили увольнение. Но все застопорилось: командование просто не отправляет документы (прошло несколько месяцев). Муж психанул и уехал с части. Домой приехали, сказали, что везут его обратно в часть.
Незаконный контракт
Исследователям известен только один пример, когда контракт удалось признать незаконным и расторгнуть. В августе 2024 года окружной военный суд признал незаконным контракт датчанина Никласа Хоффгора, так как он не знает русского языка и, следовательно, не мог понять суть контракта. Датчанин хотел стать пограничником в Сибири, а попал под Луганск. В ноябре 2024 года из армии был уволен по собственному желанию гражданин Бразилии, однако он действовал через посольство, а не через суд.
По убеждениям
Несмотря на конституционное право, отказ участвовать в «СВО» по убеждениям совести считается преступлением. В лучшем случае на отказчика заводят уголовное дело по статье 332 УК, дают реальный срок и таким образом увольняют. Уже есть и освобожденные по УДО сознательные отказчики, например, Дмитрий Василец. Но есть и случаи, когда люди сталкивались с насилием в ответ на заявление об убеждениях.
По возрасту
Летом 2023 года предельный возраст службы увеличили до 65 лет (70 лет — для высших офицеров). И этот закон сразу стал действовать «задним числом»: мобилизованных осенью 2022 года, а также тех, кто подписали контракт до изменения закона, в возрасте до 50 лет увольнять отказались. Они должны воевать до 65 лет.
Контракт закончился…, мне 60 лет, командир полка не увольняет. Прокуратура на мое заявление не отвечает. Подписал [в апреле 2023 года]. [В итоге ушел в СОЧ].
Бывают и случаи, когда даже по достижении 65 лет человека увольняют не сразу. Однако случаев, чтобы в связи с предельным возрастом человека совсем не уволили, исследователи не знают.
Срок контракта закончился [летом 2024 года], но не знаю, уволили ли меня по предельному возрасту, так как мне уже 66,5 лет. Ранее подавал рапорт на увольнение по предельному возрасту, но не был уволен. [В итоге позднее уволили].
По здоровью
Большинство военных, которые более не хотят воевать, стремятся уволиться по здоровью. Однако на практике даже с серьезными ранениями и нарушениями психики это непросто. Люди сталкиваются с давлением и безразличием на каждом этапе.
Добиваться приходится даже лечения ранений и болезней. Еще большие проблемы возникают с направлением на военно-врачебную экспертизу (ВВК).
Отправился в полевой госпиталь, но лечить и тем более отправлять в РФ меня не стали. Врач-невролог просто посмотрел на меня и сказал: «само все пройдет».
Отец с ранением в голову и гепатитом, рапорты на ВВК игнорируют, угрожают за отказ.
У меня рассыпался левый голеностоп, хожу с палочкой, еле-еле, но на ВВК не отправляют. Также у меня хронический гастрит и ишемическая болезнь сердца, а им все равно. Я мобилизован на СВО с 22 сентября 2022 года. Мне 44 года…
Мой муж уже третий год на СВО после двух тяжелых ранений. Он был мобилизован, потом подписал контракт, который давно закончился. После второго ранения (25% глубоких ожогов) его должны были комиссовать, но при выписке площадь ожогов указали в сантиметрах, а не в процентах, из-за чего ВВК не проводили и снова отправили на передовую.
Впрочем, и сами военно-врачебные комиссии часто игнорируют фактические заболевания и завышают категорию годности, чтобы отправить солдат обратно на фронт.
Ставят [категории годности] А и Б, после комиссии отправляют на фронт в штурма — даже на костылях годен к службе.
Они на ВВК ставят букву годности выше, чем когда я пришел в армию. Хотя я уже получил увечье.
Но даже когда военно-врачебная комиссия признала категорию «Д» (не годен к военной службе) или «В» (ограниченно годен к военной службе), это не гарантирует увольнение.
Наконец, самый страшный сценарий — больных не просто игнорируют, а отправляют в боевые действия.
Был в резерве вместе с больными, негодными к службе, которые тоже все ждут врачебную комиссию. Сегодня приезжает машина и забирает нас — сказали, идем в ночь на штурм. Кто отказывается — держат в яме, а потом в 5 утра их увозят все равно на передок, вот и все… Все бастуют, хотят ВВК. А одному дали ВВК пройти, но его раньше времени уже [убили] в бою.
Тюрьма вместо войны
В 2024 году в «Призыв к совести» стали чаще приходить сообщения от отказчиков, которые готовы сесть в тюрьму, лишь бы не возвращаться на войну. Такие люди писали с самого начала полномасштабного вторжения, но с середины 2024 года это явление стало массовым. Большинство — это те, кого уже поймали или почти поймали после «самоволки», но сложилась и практика целенаправленных действий отказчиков в сторону реального срока.
По закону уголовное дело за отказ от военной службы могут завести в следующих случаях:
- по статье 332 УК — отказ выполнять приказ об отправке в зону боевых действий;
- по статьям 337 и 338 УК — оставление места службы или невозвращение из отпуска/лечения на срок более двух суток.
По 332 УК можно добиться относительно «мягких» приговоров — колония-поселение сроком 2–3 года. По 337 УК — чаще всего дают 5 лет колонии общего режима. Чем меньше человек отсутствовал, тем слабее наказание, поэтому некоторые отказчики сознательно идут «сдаваться» между 2 сутками и 1 месяцем самоволки.
На практике добиться возбуждения уголовного дела и последующего увольнения, находясь на фронте, практически невозможно (исследователи не знают ни одного случая). А с апреля 2024 года ситуация усложнилась и для военных, находящихся на территории РФ (самовольно оставили часть или не вернулись из отпуска/лечения). Если раньше людей, обвиняемых в СОЧ, как правило, склоняли вернуться на фронт в обмен на условный срок, то сейчас их стали принудительно отправлять на фронт даже с возбужденными уголовными делами.
Про тюрьму нам сказали: срок, амнистия — и снова на фронт.
Мой муж повторно ушел в СОЧ. Ребят отправляют на штурм без открытия дела.
Однако количество приговоров с реальными сроками только растет — и мы регулярно узнаем об «успешном» увольнении таким образом и приготовлении людей к отбыванию наказания.
В 2024 году отказчики начали выходить на свободу после отбывания наказания. 10 октября из колонии-поселения вышел по УДО Дмитрий Василец. В 2022 году он отказался возвращаться на войну по убеждениям совести. Его осудили по части 2.1 статьи 332 УК.
Я хотел показать своим примером, что, если вы не хотите потерять себя и стать убийцей, у вас есть выбор — пусть даже за свои убеждения придется платить свободой.
Самовольное оставление части. Как это работает
После двух суток в самоволке на человека могут завести уголовное дело. Столкнувшись с отказом в лечении, игнорированием рапортов, риском быть насильно отправленными на фронт или насилием в своей части, военнослужащие не возвращаются из отпуска или после лечения либо просто покидают место службы.
Это самый «народный» способ перестать воевать — к нему прибегают десятки тысяч людей.
Точных данных, сколько военнослужащих ушли в СОЧ, не существует. К концу 2024 года в суды поступило более 14 000 дел по 337 УК и более 500 — за дезертирство. Но все-таки основная цель — вернуть человека на фронт, а не завести дело. В недавнем расследовании «Важные истории» сообщают, что число ушедших в СОЧ или дезертировавших может превышать 50 тысяч.
Чаще всего военнослужащим удается добиться отпуска, а далее — они просто оттуда не возвращаются. Часто это целенаправленное действие, но иногда вынужденная мера: «не было сил», «не долечился», «нужен семье». Многие из отпуска отправляют рапорты об увольнении, нестроевой службе, пытаются оформить списание по болезни или стараются договориться с командованием неформально.
Происходило разное, в том числе избиение со стороны командования. Дождавшись отпуска, я отгулял положенное мне и из соображений безопасности не приехал в часть — был подан в СОЧ.
Контракт закончился, уволиться не дают, лечиться тоже не давали. В итоге я просто не приехал в часть, они подали меня в СОЧ.
Через какое-то время человека начинает искать часть, чтобы попытаться вернуть, в том числе с помощью запугивания, и только потом информацию передают в военное следствие. Попытки вернуть и задержание могут оказаться насильственными.
Задержанных отказчиков часто продолжительно удерживают в частях или специальных «Центрах СОЧ». Условия тяжелые: мало места, проблемы с питанием и медициной, нет контакта с близкими, насилие. Там отказчики ждут медицинскую комиссию или продвижения по уголовному делу, но в любой момент их оттуда могут отправить на фронт. В этот момент некоторым удается сбежать, а кому-то — хотя бы не уехать на войну.
Он и уйти в СОЧ бы снова рад, но сидит в части, и даже в туалет в наручниках за руку провожают.
Избили в части, сломали ноги, выбили зубы. Выпрыгнул из окна, добрался до травмпункта… Перевели в госпиталь, а потом с ногами в гипсе отправили в воинскую часть. Сейчас сын находится в оружейной комнате, прикованный наручником к кровати в беспомощном состоянии.
На фронте. Ямы и «обнуление»
Все, что происходит на «присоединенных» территориях и непосредственно в местах боевых действий — пространство повсеместного произвола.
В июле 2024 года стал законным арест на фронте без суда, хотя при этом отказчиков и раньше произвольно задерживали. Держат в помещениях без тепла и удобств, иногда буквально в ямах, плохо кормят, бьют.
Муж позвонил. Он действительно сидел в яме две недели.
Группу больных людей, которым отказали в ВВК, кинули в яму и избивали.
Военнослужащие часто пишут о том, что не могут вернуться в свою часть или отстаивать свои права, так как за это им угрожают насилием — вплоть до убийства.
За отказ там выстрел в голову делают или силком на передок.
Собирался отдохнуть, но двух его товарищей с аналогичной ситуацией «обнулили».
Я боюсь, что как появлюсь в следственных органах — меня выдадут части, и там сами понимаете, что будет.
В качестве наказания за попытку отказа военнослужащих часто отправляют в штурм или разминировать минные поля.
Как только командование узнало, что ему нужна перекомиссия — отправили в штурм. Он погиб.
Не хочешь стрелять — пойдешь минные поля разминировать.
Хотел пройти ВВК тут, на гражданке. Но командование, мягко говоря, намекнуло: даже не пытайся — поедешь умирать в штурма.
